Люда Буевич:

Преподаватель математики, Греков-Буданов Владимир Эразмович, наш классный руководитель, начиная с девятого класса и до окончания школы, был личностью необыкновенной. Начиная с имени и кончая внешностью - небольшого роста, худенький, в мешковатой одежде, с неважными зубами, с 

редковатыми волосами, и пахло от него всегда либо сигаретным дымом, либо крепким чаем. И в этом невзрачном теле жил Человек и Учитель! Он был одновременно и математиком и филологом, имел широчайшие познания в любой области и обладал педагогическим даром. Первое, чем он поразил нас ещё в 7-м классе - это обращением на "вы". Потом уже до меня дошло, что таким образом он пытался воспитать в нас самоуважение. А его требование говорить без "ну" и "как это"!  Я думаю, что у всех нас речь навсегда очистилась от этого мусора. Уже тогда он требовал от нас не механического заучивания, а умения мыслить. Как? Вот один из примеров. Если в учебнике математики приводились прямая и обратная теоремы, то В.Э. приводил только доказательство прямой, а для доказательства обратной вызывал к доске кого-то из учеников. Всякое нытье, типа:

     - Это мы не проходили, - тут же пресекалось.

     - А на что вам голова?

Требовал умения четко выражать свои мысли и снижал отметки по математике за грамматические ошибки. Доказывая теорему, мы должны были сначала четко  формулировать её. Уже учась на мехмате я поражалась, когда студенты, вместо того, чтобы сказать: "квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетеов", - начинали 

бубнить:

      - Ну, если взять эти, как их, катеты, и возвести их в квадрат, то получится эта... гипотенуза. А нет, квадрат гипотенузы.

     А ведь большую часть нашего курса составляли выпускники элитной математической 110-й ташкентской школы.  Ругал нас за нежелание учить узбекский язык (сам достаточно владел им), объясняя, что мы живем в Узбекистане и стыдно не знать язык и историю страны, в которой живешь. В.Э. пытался расширить наш кругозор, рекомендовал или даже давал почитать разные книги, обычно научно-популярные. Мне он дал книгу Смилги о теории относительности Эйнштейна. Хоть книга и была "популярная", но я её одолевала с 

трудом, одно и то же место перечитывала по несколько раз. Несколько раз порывалась бросить чтение, но было неудобно перед В.Э. - раз дал, значит верил, что мне будет интересно. Потом уже я приохотилась к подобному чтению и до сих пор предпочитаю хорошую "популярную" книгу художественной.В продолжение книжной темы вот ещё штрих к облику В.Э., который поведал Витя Волынщиков, живший рядом с ним. Как-то квартиру нашего классного руководителя обворовали - вынесли все книги и Витя был поражен его реакцией:

      - Хорошо, что украли книги. Теперь воришки их прочитают и, надеюсь, поумнеют.

Позже, уже в одиннадцатом классе, когда В.Э. преподавал у нас астрономию мы узнали ещё один воспитальный трюк. Астрономия была не очень важным предметом, был всего один урок в неделю, а В.Э. видимо хотел дать нам как можно больше. Он подготовил темы, по числу учеников в классе, и раздал нам. Каждому дали определенный срок, по истечении которого нужно было провести доклад. Мне досталась тема "Солнце". Готовилась я ответственно, исписала пол-тетрадки, репетировала дома чтение доклада... Но когда вышла в классе с тетрадкой в руках, В.Э. забрал её у меня и предложил рассказывать своими словами то, что я 

подобрала. Вот это был шок! Поначалу всё вылетело у меня из головы, но В.Э. подбадривал: "Вы же дома готовились, рассказывайте." Кое-как я выдавила из себя первые слова, потом постепенно освоилась... 

Многим бы политикам такую практику публичных выступлений без бумажки!

 

Лиля Бурлаченко:

    "Кстати об астрономии. К этому предмету мы относились не то, что бы легкомысленно, но как-то несерьезно. Это было для нас что-то вроде  развлечения. Мне лично астрономия очень нравилась, я с детства увлекалась греческой мифологией, к тому же обожала фантастику и поэтому изучение различных созвездий и многое другое вызывало во мне живой интерес. Так, я очень хорошо запомнила как В.Э. учил нас, как найти полярную звезду. 

    „Созвездие Большой Медведицы всегда видно над горизонтом; семь его ярких звезд, расположенных в форме ковша, легко обнаружить на небе, их трудно с чем-либо спутать. Продолжив прямую, соединяющую крайние звезды "ковша" вверх на расстояние, в 5 раз превышающее расстояние между этими звездами, мы и увидим 

Полярную звезду.“ 

    „Земля вращается, и звезды в течение ночи меняют свое расположение. Но Полярная звезда всегда находится на одном и том же месте.“

     К сожалению я уже не помню смотрели ли мы на звездное небо „вживую“ или учили все только в классе по учебнику. А еще мне вспомнилось как однажды В.Э. вызвал меня отвечать урок и в качестве дополнительного вопроса попросил рассказать о доказательствах того, что земля круглая. Я промямлила известную историю об исчезающих на горизонте кораблях, потом к этому зачем-то приплела качающийся маятник в Исаакиевском соборе. На этом фонтан моего красноречия иссяк и по недовольному выражению лица нашего преподавателя я видела, что он ожидал от меня чего-то большего. В.Э. ходил между партами и, по своему обыкновению, нервозными движениями локтями подтягивал свои вечно спадающие брюки. 

    -Все не то! – сказал он, - есть у кого-нибудь еще другие версии?.  

Класс безмолствовал. 

    - Ну, что может быть проще! - раздраженно сказал В.Э.- Это видели наши космонавты!

Опустим занавес над этой сценой....."

 

Люда Буевич:

    Как ни странно, кабинет математики имел свою материальную базу. Я уже не говорю об огромных линейках, циркулях, транспортирах для черчения на доске, хотя В.Э. мог прекрасно обходиться и без них - рисовал от руки абсолютно прямые линии, а как-то показал нам, как, держа один конец тряпки в левой руке, а другой конец вместе с мелом в правой, нарисовать на доске круг. Была куча наглядных пособий для изучения геометрии и особенно стереометрии: всякие разбирающиеся призмы, пирамиды, цилиндры; шары, вписанные в прозрачные призмы; пирамиды, вписанные в кубы и т.д. Откуда всё это бралось? А очень просто - одним из домашних заданий по математике для старшеклассников было сделать какое-то наглядное пособие по стереометрии. Заодно достигалась и воспитательная цель: научить учеников работать не только головой, но и руками. Хорошо помню свои потуги соорудить что-то похожее на первоначальный замысел из обрезков плексиглаза и укоризненное покачивание головой В.Э. при взгляде на сотворенного мной уродца. А были и прекрасно сделанные пособия. Они-то и пополняли коллекцию.

 

Шура Туревский рассказывал, что у нас в школе действовал шахматный кружок, который вел дедушка Юры Шифрина, звали его Натан Львович. Шура его активно посещал, увлекшись шахматами. Как-то на перемене в пионерской комнате заигрался он с кем-то - никак не мог прервать партию, и в результате опоздал на 

пару минут на урок математики к Владимиру Эразмовичу. В.Э. видел Шуру на перемене за шахматной доской, понял из-за чего он опоздал и не пустил его на урок. Что это было? Требования дисциплины или ревность увлеченного своим предметом преподавателя к посторонним занятиям учеников?

 И второй эпизод от Шуры из той же серии. Гена Михайлуца, брат Люды, как- то на уроке Владимира Эразмовича громогласно высказался на тему: "кому нужна эта математика", тут же был изгнан из класса, после чего минут 15-ть В.Э. рассказывал "высоким слогом" оставшимся в классе о красоте, пользе и необходимости 

математики.

 

А вот добавление Саши Щадилова:

    “Я тоже ходил в этот шахматный кружок, там было очень интересно. Натан Львович на ходу высказывал всякие шутки-прибаутки, как это бывает с шахматистами при напряженном обдумывании. В результате этих занятий я даже удостаивался в старших классах выступлений в соревнованиях в составе школьной команды.

Владимир Эразмович хотя и не вел кружок, но был большим поклонником шахмат, хорошо играл во взрослых соревнованиях. Безусловно, он был в то время самым сильным шахматистом в нашей школе и одним из сильнейших в городе. Помню, однажды он давал в фойе (между учительской и актовым залом) сеанс 

одновременной игры на многих досках. Я ему тогда быстро проиграл.

     Второй эпизод на уроке Владимира Эразмовича ("кому нужна эта математика"), напомнил мне эпизоды и из моей жизни. Приходилось встречать и тупое воинственное невежество, и заклинания сектантов, эзотериков и прочих сторонников паранормального и иррационального. Устоять в этих ситуациях всегда помогало 

убеждение: доверять можно только тому, что не противоречит логике и может быть проверено математикой. Математика - это философия жизни, мировоззрение, и лишь затем   конкретные знания в конкретных научных областях. Понять это в школьном возрасте еще невозможно, и тем важнее был пример такого учителя, как наш 

Владимир Эразмович, который дал нам правильное направление развития даже на чисто эмоциональном уровне. Спасибо ему за это, думаю   многие из нас в трудную минуту помнили примеры его веры в могущество рационального в этом мире. Я ведь поддерживал долго отношения с Владимиром Эразмовичем, ему я многим обязан. Последний раз виделись с ним в первой половине девяностых, вскоре он умер.”

 

Лиля Бурлаченко:

    “Мне вспомнилось, как перед окончанием школы наши родители обсуждали вопрос, что подарить Вл. Эр. на память о нашем выпуске. Инициатором этой акции была Н.М.Калинина. Я помню, как она возмущалась, что некоторые из родителей не хотели принимать в этом участия. Однако все образовалось и были куплены очень 

красивые часы с боем. Сейчас такие часы называют каминными. Они были отделаны резным деревом, покрытым темным лаком. В.Э., когда ему преподнесли часы, вдруг замахал руками и не хотел принимать подарок, однако послушав, что ему говорили, расчувствовался и даже прослезился, а в заключении сказал, что наш класс был последним классом, где он был классным руководителем:

     -Такого класса больше не будет в моей жизни! - сказал он.”

 

Люда Буевич:

    А ведь Владимир Эразмович действительно любил нас. Явственно это проявилось в необычном для учителя поступке. 11-й класс, предновогодние дни. В.Э. пришел в класс с целой пачкой поздравительных открыток и пошел по рядам, вручая по одной каждому ученику. Потом мы их сравнили - текст у всех был разный. 

    Много лет я хранила его открытку с поздравлением к Новому году. Написать для каждого ученика что-то своё  - это мог только он. И как мало благодарности получил он от нас.

Не знаю, как бы наш класс закончил школу с другим классным руководителем. Нам очень не повезло - когда мы начинали учиться, из наших однолеток создали три первых класса, а заканчивал один единственный из 30-ти человек. За время учебы многие дети перешли в новую школу; когда узнали, что мы будем учиться вместо 

10-ти лет 11-ть, многие перешли в вечерние школы и училища; мы теряли друзей и привыкали к новым товарищам; попадали к нам и неудачные преподаватели, которые, правда, быстро исчезали... И всё же мы закончили школу с великолепным результатом - шесть серебряных и одна золотая медаль, причем все они были заработаны абсолютно честно, ни о каких списываниях и подсказках на экзамене и речи быть не могло. Недаром же Владимир Эразмович получил в том незабываемом году звание заслуженного учителя.